Стихи про тараканов.
С Вовкой я сегодня в ссоре,
Хуже нету хулигана:
Причинил мне столько горя –
Погубил мне таракана!
Таракана я лелеял,
Каждый день кормил лапшой,
Каждый день линейкой мерил –
Стал он рыжий и большой!
Только Вовка, мой дружище –
Вот ведь изверг! Вот вандал! –
Оторвал ему усищи!
И, конечно, дёру дал!
Мне твердит отец: «Да брось ты,
Вовку надо бы простить».
Я же весь киплю от злости,
Я готов его побить!
Но подумалось мне ночью,
Как-то так, нежданно, вдруг:
Изверг Вовка – это точно,
Но он всё-таки мне Друг!
Про таракана или стихотворение для утренника….
В средней группе детского сада к сентябрьскому утреннику меня готовил дедушка. Темой праздника были звери и птицы: как они встречают осень и готовятся к зиме. Стихотворений, насколько мне помнится, нам не раздавали, а если и раздали, дедушка отверг предложения воспитательниц и сказал, что читать мы будем своё.
Этим своим он выбрал выдающееся, без дураков, произведение Николая Олейникова «Таракан». Мне сложно сказать, что им руководило. Сам дедушка никогда садик не посещал, так что мстить ему было не за что. Воспитательницы мои были чудесные добрые женщины. Не знаю. Возможно, он хотел внести ноту высокой трагедии в обыденное мельтешение белочек и скворцов.
Так что погожим осенним утром я вышла на середину зала, одернула платье, расшитое листьями из бархатной бумаги, обвела взглядом зрителей и проникновенно начала:
Таракан сидит в стакане,
Ножку рыжую сосёт.
Он попался. Он в капкане.
И теперь он казни ждёт.
В «Театре» Моэма первые уроки актерского мастерства Джулии давала тётушка. У меня вместо тётушки был дед. Мы отработали всё: паузы, жесты, правильное дыхание.
Таракан к стеклу прижался
И глядит, едва дыша.
Он бы смерти не боялся,
Если б знал, что есть душа.
Постепенно голос мой окреп и набрал силу. Я приближалась к самому грозному моменту:
Он печальными глазами
На диван бросает взгляд,
Где с ножами, топорами
Вивисекторы сидят.
Дед меня не видел, но он мог бы мной гордиться. Я декламировала с глубоким чувством. И то, что на «вивисекторах» лица воспитательниц и мам начали меняться, объяснила для себя воздействием поэзии и своего таланта.
— Вот палач к нему подходит, — пылко воскликнула я. — И ощупав ему грудь, он под рёбрами находит то, что следует проткнуть!
Героя безжалостно убивают. Сто четыре инструмента рвут на части пациента! (тут голос у меня дрогнул). От увечий и от ран помирает таракан.
В этом месте накал драматизма достиг пика. Когда позже я читала в школе Лермонтова «На смерть поэта», оказалось, что весь полагающийся спектр эмоций, от гнева до горя, был мною пережит еще в пять лет.
— Всё в прошедшем, — обречённо вздохнула я, — боль, невзгоды. Нету больше ничего. И подпочвенные воды вытекают из него.
Тут я сделала долгую паузу. Лица взрослых озарились надеждой: видимо, они решили, что я закончила. Ха! А трагедия осиротевшего ребёнка?
Там, в щели большого шкапа,
Всеми кинутый, один,
Сын лепечет: «Папа, папа!»
Бедный сын!
Выкрикнуть последние слова. Посмотреть вверх. Помолчать, переводя дыхание. Зал потрясённо молчал вместе со мной. Но и это был ещё не конец.
— И стоит над ним лохматый вивисектор удалой, — с мрачной ненавистью сказала я. — Безобразный, волосатый, со щипцами и пилой. Кто-то из слабых духом детей зарыдал. — Ты, подлец, носящий брюки! — выкрикнула я в лицо чьему-то папе. — Знай, что мертвый таракан — это мученик науки! А не просто таракан.
Папа издал странный горловой звук, который мне не удалось истолковать. Но это было и несущественно. Бурными волнами поэзии меня несло к финалу.
Сторож грубою рукою
Из окна его швырнёт.
И во двор вниз головою
Наш голубчик упадёт.
Пауза. Пауза. Пауза. За окном ещё желтел каштан, бегала по крыше веранды какая-то пичужка, но всё было кончено.
— На затоптанной дорожке, — скорбно сказала я, — возле самого крыльца будет он задравши ножки ждать печального конца.
Бессильно уронить руки. Ссутулиться. Выглядеть человеком, утратившим смысл жизни. И отчетливо, сдерживая рыдания, выговорить последние четыре строки:
Его косточки сухие
Будет дождик поливать,
Его глазки голубые
Будет курица клевать.
Тишина. Кто-то всхлипнул — возможно, я сама. С моего подола отвалился бархатный лист, упал, кружась, на пол, нарушив шелестом гнетущее безмолвие, и вот тогда, наконец, где-то глубоко в подвале бурно, отчаянно, в полный рост зааплодировали тараканы.
На самом деле, конечно, нет. И тараканов-то у нас не было, и лист с меня не отваливался. Мне очень осторожно похлопали, видимо, опасаясь вызвать вспышку биса, увели плачущих детей, похлопали по щекам потерявших сознание, дали воды обмякшей воспитательнице младшей группы и вручили мне какую-то смехотворно детскую книжку вроде рассказов Бианки.
— Почему? — гневно спросила вечером бабушка у деда. Гнев был вызван в том числе тем, что в своем возмущении она оказалась одинока. От моих родителей ждать понимания не приходилось: папа хохотал, а мама сказала, что она ненавидит утренники и я могла бы читать там даже «Майн Кампф», хуже бы не стало
— Почему ты выучил с ребёнком именно это стихотворение?
— Потому что «Жука-антисемита» в одно лицо декламировать неудобно, — с искренним сожалением сказал дедушка.
Стихи про таракана, тараканов.
Таракан лежит на печке —
Там теплей, чем на крылечке.
Лапки свесил он с печи
И лежит себе, молчит.
Мило улыбается,
Хочет всем понравиться.
Хочет быть домашним зверем,
Но сказать он не умеет.
Лапками подпёр мордашку,
До чего ж хорош, милашка!
Таракан залез на стол,
Крошки хлебные нашел,
А еще стакан воды.
«Ух ты, сколько здесь еды!
Будет праздничный обед!»
Вдруг зажегся в кухне свет…
Крик хозяйки, звон стакана…
И не стало таракана…
Таракан гулял в беседке
И рассказывал соседке:
«Здесь была большая птица
– Очень странная синица…
Как увидел её нос,
Еле ноженьки унёс.»
Три таракана
Пошли по тропинке.
Нашли три рубля
И купили ботинки.
Но как разделить
Эту пару обувки?
Друзьям — не до смеха,
Друзьям — не до шутки!
Гам-тарарам
Такой на тропинке,
Словно столкнулись
Три сотни врагов.
Двум тараканам
Достались ботинки.
Третьему…
Третьему — пара шнурков.
Я таракан Аркашка,
Грязнуля, замарашка.
Грязь моя давняя страсть!
Любит мое нутро,
Мусорное ведро!
Люблю по отходам шнырять,
Где можно еду добывать.
Но меня вы не ругайте,
Лучше чище убирайте.
Там где чисто и опрятно,
Мне делать нечего, понятно?
Ну а если вы грязнуля,
К вам придет Аркашка,
Просто очень любит грязь
Усатый таракашка.
На кухню, — где тарелки и стаканы, —
Стремятся заползти пролазы — Тараканы.
Есть разновидность их, — которые летают.
Они-то вечером на свет в окошко залетают.
А рыжие, — зовут их прусаки, —
Бегут от света наперегонки.
Я сказала строго Таракану:
— Уходи! Ты в доме – гость незваный!
И не суй свой рыжий нос повсюду,
Я не для тебя готовлю блюда!
— Да ты что? – Он очень удивился. –
Для кого же здесь компот разлился?
Для кого гора немытых чашек?
Думал, для семейки таракашек.
Но рукой, не дрогнувшей нисколько,
Отнесла я чашки прямо в мойку!
Свежую скатёрку постелила,
Чем его немало удивила.
Он тогда собрал свои вещички,
Доченьке своей заплёл косички
И сказал жене: «Ну что за люди!
Больше здесь ноги моей не будет!»
На скатерть
Во время обеда
Выполз такой таракан,
Что если стаканом
Накрыть таракана,
Таракан увезет стакан.
Стакан упадет,
И не станет стакана,
И убежит таракан,
А после вернется
И, очень возможно,
Свалит другой стакан.
Поэтому я,
Поймав таракана,
Сунул его в карман,
А чтоб таракан
Не ушел из кармана,
В карман опустил стакан.
Жил в квартире таракан,
В щели у порога.
Никого он не толкал,
Никого не трогал,
Не царапал никого,
Не щипал, не жалил,
И домашние его
Очень уважали.
Так бы прожил Таракан
Жизнь со всеми в мире.
…Только люди завелись
У него в квартире.
Еле-еле носят ножки,
Ни единой в доме крошки:
«Я не вижу толка,
Каждый день уборка».
Жил на кухне таракан,
Закрывал за всеми кран,
Подбирал за всеми крошки,
Воду пил у нашей кошки,
Не дразнился, не кусался, —
Света белого боялся.
Солнце встало утром рано.
Спать ложатся тараканы.
Таракан – на стуле,
таракан – в кастрюле,
таракан – на полке,
таракан – в духовке,
по столам, углам, насестам –
в нашей кухне много места!
Всем на цыпочках ходить,
тараканов – не будить!
Не стучать, не бренчать
и духовку не включать!
Всю-то ночь они старались,
за хозяйкой прибирались:
сложили в лукошко
хлебные крошки,
помыли повсюду
грязную посуду,
кухню прибрали –
до чего устали!
Спите-спите-засыпайте,
на глаза не попадайте,
а не то придет бабай –
на веревочке трамвай,
на носу очки-колеса,
на макушке малахай!
Покусает, побросает
прямо в форточку!
Бейте громче в барабаны –
Съели кашу тараканы,
Съели масло и лепёшки,
Не оставив даже крошки.
И, довольные, сидят,
Молча из щелей глядят.
Как в резиновой калоше
Таракан живёт Тимоша;
По утрам — салат и сыр,
Перед сном — всегда кефир!
Хорошо живёт в калоше
Хитрый маленький Тимоша!
Но друзей, как старый крот,
Ну никак он не найдёт!
День-деньской в своей калоше
Учит азбуку Тимоша;
Пишет и читает,
Цифры вычитает —
Вот какой хороший
Таракан Тимоша!
И пускай он ростом мал —
Самым умным в доме стал!
Как-то раз Тимоша
Вышел из калоши;
По кастрюлям — бум да бам!
Крик кругом! И шум, и гам —
Дети бьют в ладоши:
«Эй, лови Тимошу!»
Вмиг за ним вприпрыжку
Петя, Таня, Мишка!
Но хитёр Тимоша —
Шмыг в свою калошу!
Все кричат ему вокруг:
«Эй, привет, весёлый друг!
Выйди из калоши,
Таракан Тимоша!
Ждём тебя на хоровод —
Скоро, скоро Новый Год!»
«Одиноко, друг Тимоша,
Всё сидеть тебе в калоше!
Возле ёлочки народ —
На часах двенадцать бьёт!
А грустишь в своей калоше,
Только ты один, Тимоша!
Ждём тебя мы, усача,
Потанцуем ча-ча-ча!»
Заурчала вдруг калоша —
То шевелится Тимоша!
Вылез в щёлку, словно в дверь,
Эх, довольный он теперь,
Милый наш, хороший,
Таракан Тимоша!
Вон как вертит кренделя!
Опа, опа! Тра-ля-ля!
_____
Как в резиновой калоше
Таракан живёт Тимоша;
Но теперь он не один —
Обожаем и любим!
Часто-часто из калоши
К детям ходит наш Тимоша!
Ведь друзей нашёл он — вот!
В славный праздник Новый Год.
Вся семья твердит упрямо:
«Жизни нет от таракана!
Ночью ходит по паркету
И гуляет по столам.»
Мама, бабушка и папа
На охоту вышли с тапком,
Чуть попозже из прихожей
Доносился шум и гам!
Тара-тара-тара-тара-кан!
Мы за ним ходили по пятам.
В щель забился притаился,
Не поймать беднягу нам.
Тара-тара-тара-тара-кан!
Видели его и тут и там.
Рыжий, толстый,
Рядом ползал.
Настоящий хулиган!
А за печкой, как ни странно,
Домик есть у таракана.
Там живут его детишки,
Тихо прячась по углам.
Таракашки папу просят:
«Если вдруг на кухне бросят
Вкусных крошек
От пирожных –
Принеси их папа нам!»
Тара-тара-тара-тара-кан!
Мы за ним ходили по пятам.
В щель забился, притаился,
Не поймать беднягу нам.
Тара-тара-тара-тара-кан!
Видели его и тут и там.
Он заботливый папаша.
А совсем не хулиган!
С Вовкой я сегодня в ссоре,
Хуже нету хулигана:
Причинил мне столько горя –
Погубил мне таракана!
Таракана я лелеял,
Каждый день кормил лапшой,
Каждый день линейкой мерил –
Стал он рыжий и большой!
Только Вовка, мой дружище –
Вот ведь изверг! Вот вандал! –
Оторвал ему усищи!
И, конечно, дёру дал!
Мне твердит отец: «Да брось ты,
Вовку надо бы простить».
Я же весь киплю от злости,
Я готов его побить!
Но подумалось мне ночью,
Как-то так, нежданно, вдруг:
Изверг Вовка – это точно,
Но он всё-таки мне Друг!
Жил в квартире таракан.
Подбирал объедки,
И заглядывал в стакан
Грязный он нередко.
И, конечно же, не раз,
Хоть и был не робкий,
Получал за это в глаз,
По спине и попке.
На людей он был сердит.
Шевеля усами,
Размышлял — я паразит,
Ну, а вы-то сами,
Соблюдали б чистоту
И порядок с пищей,
Обходил бы за версту
Вас и всё жилище!
Загрузка...